Перечитывая Пушкина…

Читаю Пушкина: прозу – в массовом трехтомнике эпохи перестройки, стихи – в последнем советском десятитомнике, статьи, письма и прочее – в юбилейном издании, том самом, 1937 года, в 16 томах.

Род моих занятий в течение почти всей сознательной жизни (математика) приучил меня читать внимательно, всматриваясь в те или иные детали снова и снова, лезть в примечания, комментарии, варианты, идти от частного к общему и обратно, от текста к контексту. Для себя я давно решил, что лучшее чтение – перечитывание.

И вот тут (это странно звучит, я понимаю, но…) появились вопросы. Вопросы -  к пушкинским текстам, вернее, к их текстологической истории. Ну, скажем так, недоумение читателя, выливающееся в вопросы, обращенные … к кому? Не знаю. Считайте это, как говорит психология, когнитивным диссонансом (выговорился – полегчало).          

Если не заглядывать в примечания, то очень трудно сказать, что перед нами: завершенный пушкинский текст или некоторая редакторская сводка, или то, что осталось только в беловом автографе. Например, стихотворение «Храни меня, мой талисман», которое все мы знаем, и мы уверены в том, что оно окончено – это на самом деле неоконченный черновик. Мы не знаем, что Пушкин дальше хотел с ним сделать. «Пора, мой друг, пора!» - тот текст, что мы читаем – это то, что текстологи смогли прочитать по верхнему слою черновика. И таких примеров даже среди очень популярных пушкинских текстов можно найти довольно много.         

Возникает вопрос: когда все это началось, когда возникла идея, что то, что осталось в рукописи, то, что в черновике, так же важно, как и то, что издал сам Пушкин?

В юбилейном издании очень часто предпочитались рукописные варианты. Почему? Потому что, понятное дело, печать была подцензурной, а царская цензура в советское время рассматривалась как факт исключительно враждебный. Поэтому часто даже в том случае, когда в печатном тексте мы имеем не пропуски, а нормальные варианты, их выбрасывали и заменяли вариантами по рукописи. Таким образом, создавался текст, которого в реальности может быть, никогда и не было, потому что в законченный печатный текст могли вноситься варианты из неокончательно отделанной рукописи, и создавалась этакая контаминация, смесь – вещь довольно опасная: текст, который Пушкин совершенно точно не писал никогда.

И последнее. Что проблема существует, лишний раз убедился буквально на днях, открыв журнал «НЛО» №66/2 за 2004 год. Там такая дискуссия по текстологии!..

        

          2017 – 2018 г.г.                                                                   Сергей Каменев.